Оспа Африкановна – история борьбы и победы

Часть 2

Оспа Африкановна? Кто это такая? Точнее, не кто, а что. Так в Российской империи XVIII века называлась болезнь, известная нам как натуральная, или черная, оспа (лат. Variola, Variolavera), – высококонтагиозная вирусная инфекция, давний враг человечества, окончательно побежденный лишь в ХХ веке.

Продолжение. Начало в № 11-12.

Вариоляция

Как уже упоминалось, к началу XVIII века для европейцев и жителей основанных ими колоний оспа превратилась в повседневного спутника жизни, столь же привычного, что и дурная погода. Болезнь собирала свою жатву с регулярностью дождя – к ней привыкли. В конце концов дошло до того, что человек, не переболевший оспой, считался счастливчиком – полиция европейских стран заносила этот факт в перечень особых примет наряду с такими характерными деталями, как, к примеру, отсутствие у разыскиваемого одной ноги. И в самом деле, потерявших конечность на какой-нибудь «войне короля» в Европе едва ли было меньше, чем тех, кто никогда не болел оспой. Даже венценосные особы не могли укрыться от вез­десущей Африкановны, в том же XVIII веке оспа убила по меньшей мере 6 правящих европейских монархов: в Англии – королеву Марию II, в Нидерландах – Уильяма II, в Испании – короля Луиса I, в России – императора Петра II, в Швеции – королеву Ульрика Элеонору, во Франции – короля Людовика XV.

Спасения не было.

Между тем те же англичане могли наблюдать попытки борьбы с оспой в своих индийских владениях. В далекой Индии лекари еще с VIII века применяли практику вариоляции – искусственного заражения человека оспой; втирали гной из пузырьков в кожу, в нос. В основе этого метода лежала констатация очевидного наблюдения – единожды переболевшие оспой уже не заражались вновь. Казалось бы, решение найдено, да только существовало одно весомое «но» – метод был довольно опасным. По некоторым данным, от него умирал каждый 50-й инфицированный (весьма вероятно, что эта цифра была даже выше). Главная проблема заключалась в том, что это был крайне ненадежный метод, к которому в Европе отнеслись с известным скептицизмом – как к еще одной «варварской практике». Во Франции, например, врачам запретили применять вариоляцию под ­страхом тюремного наказания. Но англичане, как всегда, пошли своим путем.

Леди Мэри Уортли-Монтегю – жена британского дипломата и автор не только интереснейшего дневника, но и множества прекрасных книг, в частности такой редкости, как описание нравов жизни столицы Османской империи, – была женщиной, что называется, передовой. Наблюдая в Стамбуле вариоляцию, проводимую местными врачами, леди Мэри загорелась стремлением внедрить это средство борьбы с оспой на своей родине. Вернувшись в Англию, она демонстративно, не побоявшись пересудов и упреков, привила своего шестилетнего сына. Удачный исход заинтересовал британское общество – и вот уже семья британского короля и ганноверского курфюрста Георга I добровольно проходит такую же процедуру. Впрочем, осторожный король-курфюрст, так до конца жизни и не выучивший толком язык своего королевства, предпочел, чтобы врачи сперва еще несколько раз опробовали новый метод на «добровольцах» из числа преступников и сирот.

Как бы там ни было, но психологический барьер был сломлен – вариоляция стала применяться в Англии официально. Из числа первых 845 человек, которым она была сделана, умерло 17, что составило «всего» 2%. Какое-то время казалось, что решение найдено и скоро оспа будет если не побеждена, то, по крайней мере, значительно ограничена в своих аппетитах.

Но годы шли, а число заболеваний не уменьшалось, метод вариоляции вызывал все больше споров и нареканий. Анг­лийский врач Геберден доказал в конце XVIII века, что за 40 лет применения варио­ляции в одном только Лондоне погибло на 25 тыс человек больше, чем за столько же лет до введения прививок. Эти цифры стали большим разочарованием. Выходило так, что вариоляция не только не приблизила победу над оспой, но и порой сама служила источником распространения эпидемий заболевания.

Вакцинация

При этом решение находилось рядом – оно мирно жевало траву на пастбищах. Точнее, не оно, а они, ведь речь шла о коровах. Еще в середине XVIII века, когда варио­ляция считалась в Англии вернейшим средством предупреждения заболевания, английские врачи Суттон и Фьюстер вынесли на суд лондонского медицинского сообщества свои соображения. Суть их сводилась к наблюдению из сельской жизни: женщины, ежедневно имевшие дело с коровами, болели оспой значительно реже, нежели остальные жители Соединенного королевства. Вывод врачей был прост – эта удивительная невосприимчивость к оспе была вызвана тем, что крестьянки уже переболели так называемой коровьей оспой, что и привело к подмеченному эффекту. Но старшие коллеги высмеяли незадачливых исследователей, их выводы были признаны поверхностными, плодом случайности, а не реального факта. Удивительное наблюдение положили, что называется, под сукно.

Никто при этом не обратил внимания на то, что в последующие годы некоторые жители Англии и Германии сознательно привили себе «коровью» оспу, избавившись таким образом от «человеческой».

Джон Кейджу в своей книге «Открытия, которые изменили мир» так описывает первый точно установленный случай прививки коровьей оспы.

«Итак, весной 1774 г. тридцатисемилетний Джести совершил акт веры, который до него не совершал никто. Локальная эпидемия оспы набирала размах, и он повел семью за собой, за 4 километра от дома, через лос­кутное одеяло живых изгородей, по лесис­тым склонам Мелбери Бабб, и наконец вышел на пастбище фермера Элфорда.

Там он нашел корову с пораженным оспой выменем, вынул из кармана штопальную иглу своей жены, окунул острие в открытую язву на коровьем вымени и сделал то, что большинство людей того времени сочли бы крайне опрометчивым поступком или даже грехом.

Он ввел всей своей семье зараженную коровьей оспой живую материю. Он уколол чуть ниже локтя свою жену Элизабет (осторожно, чтобы не задеть рукав платья), затем уколол выше локтя обоих сыновей, трехлетнего Роберта и двухлетнего Бенджамина. Себе Джести не стал делать инъекцию, поскольку переболел коровьей оспой в юности.

Эксперимент оказался успешным. Жена и двое сыновей Джести не боялись оспы до конца своих дней, хотя несколько раз оказывались в эпицентре болезни. Более того, иммунитет обоих его сыновей подтвердился, когда позже им сделали вариоляцию, не вызвавшую никакой реакции (это говорит о том, что человек имеет иммунитет к оспе)».

Увы, прошло еще почти 20 лет, прежде чем метод вакцинации получил официальное признание. Заслуга в этом принадлежит английскому врачу Эдварду Дженнеру, который долгие годы работал над проблемой оспы. Весной 1796 г. он решился на эксперимент, ставший подлинной вехой в истории борьбы с оспой. Дженнер втер содержимое нескольких пустул, появившихся у крестьянки Сары Нелмс, заразившейся коровьей оспой, в царапину на теле восьмилетнего Джеймса Фиппса. Вскоре у мальчика появилось легкое недомогание, исчезнувшее спустя несколько дней. Через полтора месяца ребенку была привита натуральная оспа, но болезнь не развилась. Еще через несколько месяцев была сделана вторая прививка натуральной оспы – и вновь безрезультатно! Наконец, спустя пять лет, была сделана третья попытка, с аналогичными результатами. Впервые за долгую историю Оспа Африкановна потерпела столь явное поражение.

Джеймса Фиппса называют первым человеком, который был вакцинирован от натуральной оспы прививкой коровьей оспы. Помимо уже упомянутого английского фермера Джести, в 1791 г. немецкий ­учитель Петер Плетт из Киля, один из пионеров вакцинации, произвел такие прививки троим детям, но этот опыт также не получил широкого распространения. Но Дженнер не ограничился констатацией успеха, а издал в 1798 г. брошюру с подробным описанием своего исследования. Этот труд стал первым опубликованным отчетом о вакцинации.

Однако какое-то время казалось, что Дженнера постигнет та же судьба, что и его предшественников, – коллеги не слишком спешили с признанием его открытия. Не­ожиданно их поддержали клерикалы, посчитавшие кощунственной саму мысль о том, что корова может служить источником предотвращения болезни, посланной Господом. Вся эта шумиха вокруг брошюры Дженнера продолжалась несколько лет и стихла только после того, как на помощь врачу-новатору пришли британская армия и флот. Военные, эмпирическим путем пришедшие к схожим выводам, что и фермеры (только в их случае роль коров сыграли кони, страдавшие таким же заболеванием), оказались смелее штатских. Солдатам и морякам не привыкать к опасностям, решили в армии и на флоте, а уж об опасностях эпидемий в условиях военного лагеря или, тем более, месяцами находящегося в море кораб­ля военным было известно не понаслышке. Приз стоил риска, и с 1800 г. вакцинация коровьей оспой стала для английских солдат и моряков обязательной процедурой.

В эти годы Дженнер продолжал работать над проблематикой вакцинации, публикуя новые и новые труды. Теперь его идеи общество встречало не со скептицизмом, напротив, всячески приветствовало – слишком убедительны были результаты вакцинирования. Вскоре вакцинацию коровьей оспой начали проводить в колониях и европейских странах: в 1801 г. ее начали практиковать в Российской империи, двумя годами позже – в Испании, а затем и в остальных странах континента.

По крайней мере, в пределах цивилизованного мира, то есть в европейских странах и в их наиболее развитых колониях, оспа была побеждена. Вакцинация сломила шею этому опаснейшему заболеванию, веками безжалостно убивавшему людей во всех странах и на всех континентах и уродовавшему даже самые красивые лица. Вплоть до конца ХХ века оспа все еще будет собирать свою жатву в наиболее бедных странах мира, но в итоге будет побеждена и там.

Этот пример полного обуздания смертельно опасной болезни должен стать мая­ком не только для ученых всего мира, но и для всего человечества.

Подготовил Роман Меркулов

Медична газета «Здоров’я України 21 сторіччя» № 20 (441), листопад 2018 р.