Эндотелиальная дисфункция как мультидисциплинарная проблема

В медицине, как в любой науке, ежегодно, ежемесячно и даже ежедневно происходят десятки открытий, направленных на усовершенствование подходов к профилактике, диагностике и лечению различных заболеваний. Часть этих открытий теряется в общем потоке информации, часть является определенным вкладом в развитие конкретного направления. Многие со временем утрачивают актуальность и пересматриваются в процессе получения новых знаний. Однако иногда в бурном потоке научной мысли рождаются идеи, реализация которых поистине революционна не только для конкретного научного направления, но и для медицины в целом.

Одним из таких открытий конца XX века стала идентификация окиси азота как биологического агента, вырабатываемого эндотелием с целью регуляции тонуса сосудистой стенки. Несмотря на то что в 2015 году исполняется 35 лет с момента установления профессором фармакологии из Государственного университета Нью-Йорка (Бруклин), доктором Ф. Ферчготтом биологической роли «эндотелиального фактора релаксации сосудов», его открытие не только не забылось, но и послужило основой для развития принципиально нового направления в медицинской науке, которое в XXI веке можно смело назвать эрой эндотелиальной дисфункции.
Началом этой эры может считаться получение в 1998 году авторами открытия молекулы NO – Робертом Ф. Ферчготтом, Луисом Дж. Игнарро и Феридом Мурадом – Нобелевской премии в области биологии и медицины, а ее развитие, охватившее практически все области медицины, продолжается до сих пор.
Изучение роли функционального состояния эндотелия в патогенезе различных заболеваний является темой научных изысканий большинства ведущих исследовательских центров мира. Украинские ученые также внесли существенный вклад в изучение данной проблемы. Цикл научных трудов «Дослідження фундаментальних механізмів дії оксиду азоту на серцево-судинну систему як основи патогенетичного лікування її захворювань», авторами которого были академики О.В. Коркушко, В.В. Безруков, Л.Т. Малая, А.А. Мойбенко, А.В. Стефанов, В.А. Сагач, В.В. Фролькис, профессора О.К. Кульчицкий, А.И. Соловьев, М.М. Ткаченко, в 2003 году был удостоен Государственной премии Украины.
Следует отметить, что изучение функциональных свойств эндотелия и их нарушений начиналось именно с сердечно-сосудистой системы. В результате этих исследований было показано, что эндотелиальные клетки образуют единый слой клеток, выстилающий сосудистую и лимфатическую системы и создающий полупроницаемый барьер между кровью и лимфой в сосудах и окружающими тканями. Эндотелий состоит из от 1 до 6×10¹³ эндотелиальных клеток (ЭК), площадь покрытия которых – более 1000 м². Эндотелиальные клетки различных сосудистых зон имеют разную форму, различный набор рецепторов и поверхностных липополисахаридов. Неоднородность ЭК способствует разнообразию их функций на различных участках сосудистой системы.
Кроме выполнения роли физического барьера, эндотелий участвует в модуляции метаболического гомеостаза (трофическая функция), сосудистой гемодинамики (тоническая функция), проницаемости сосудов, регулировании коагуляции и клеточной экстравазации. В состоянии покоя ЭК вырабатывают сбалансированное количество эндотелиальных факторов для поддержания стабильности внутрисосудистого гомеостаза, однако при различных патологических ситуациях приобретают способность к избыточной выработке прокоагулянтов, факторов воспаления, сосудосуживающих агентов, ростовых факторов, молекул адгезии, рецепторов, активирующих состояние иммунной системы, и т.д. Это состояние дисбаланса между медиаторами, обеспечивающими в норме оптимальное течение всех эндотелийзависимых процессов, получило название «дисфункция эндотелия». На сегодняшний день доказано, что эндотелиальная дисфункция лежит в основе патогенеза большинства заболеваний сердечно-сосудистой системы, в том числе таких социально значимых, как ишемическая болезнь сердца, артериальная гипертензия (АГ), сердечная недостаточность (СН).
Учитывая важную роль эндотелиальной дисфункции в патогенезе кардиоваскулярной патологии, особое внимание при назначении терапии уделяется эндотелийпротекторным свойствам препаратов.
Следует отметить, что почти все классы препаратов, используемые для лечения кардиоваскулярной патологии, за исключением тиазидных диуретиков и бета-адреноблокаторов первого поколения, обладают теми или иными эндотелиопротекторными свойствами.
Лекарственные препараты, потенциально способные воздействовать на функцию эндотелия, можно разделить на несколько основных категорий:
• замещающие естественные протекторные эндотелиальные субстанции (стабильные аналоги PGI2, нитровазодилататоры, r-tPA);
• ингибиторы или антагонисты эндотелиальных констрикторных факторов (ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента – ИАПФ), антагонисты рецепторов ангиотензина II, ингибиторы TxA2-синтетазы и антагонисты ТxФ2-рецепторов, эндотелина-1);
• препараты, регулирующие выработку оксида азота (NO) – основного модулятора всех позитивных функций эндотелия. Данный класс препаратов может быть разделен на такие группы:
а) предшественники NO – препараты L-аргинина;
б) модуляторы активности эндотелиальной NOS, патогенетическая роль которой в развитии эндотелиальной дисфункции активно обсуждается в современной литературе;
в) препараты, улучшающие периферическую функцию NO.
Последние два класса препаратов не являются моноклассами. К ним можно отнести L-аргинин, ИАПФ, антагонисты кальция, бета-адреноблокаторы последних поколений, гиполипидемические препараты, антиоксиданты, омега-3-полиненасыщенные жирные кислоты и т.д.
Наиболее широко изучено влияние на функцию эндотелия препаратов, блокирующих РААС (ИАПФ и блокаторов рецепторов к ангиотензину II).
Хорошо известно, что участие АПФ в регуляции сосудистого тонуса реализуется через синтез мощного вазоконстриктора ангиотензина II (АТII), оказывающего влияние посредством стимуляции АТ1-рецепторов гладкомышечных клеток сосудов. Кроме того, АТII стимулирует высвобождение эндотелина-1 – одного из основных эндотелиальных вазоконстрикторов. Одновременно стимулируются процессы окислительного стресса, синтезируются многочисленные факторы роста и митогены (bFGF – фактор роста фибробластов, PDGF – тромбоцитарный фактор роста, TGF-b1 – трансформирующий фактор роста бета и др.), под действием которых изменяется структура сосудистой стенки. В связи с этим блокада синтеза ангиотензина II оказывает выраженное эндотелиопротекторное действие.
Другой механизм, более сопряженный собственно с эндотелиальной дисфункцией, связан со свойством АПФ ускорять деградацию брадикинина. Вторичными мессенджерами брадикинина являются NO, простагландины, простациклин, тканевой активатор плазминогена, эндотелиальный фактор гиперполяризации. Повышение активности АПФ, расположенного на поверхности эндотелиальных клеток, катализирует распад брадикинина с развитием его относительного дефицита. Отсутствие адекватной стимуляции брадикининовых В2-рецепторов клеток эндотелия приводит к снижению синтеза эндотелиального фактора релаксации (ЭФР) – NO и повышению тонуса гладкомышечных клеток сосудов.
Весомый вклад в восстановление функции эндотелия при атеросклерозе вносят ингибиторы ГМГ-КоА-редуктазы – статины. Исследования показали, что одним из наиболее ярких нелипидных эффектов этих препаратов является их способность улучшать функцию эндотелия.
Эндотелиопротекторный эффект статинов обусловлен тем, что на поверхности эндотелия расположены специализированные рецепторы к различным макромолекулам, в частности к липопротеинам низкой плотности (ЛПНП). Показано, что при гиперхолестеринемии изменяется структура эндотелия: увеличивается содержание холестерина (ХС) и соотношение ХС/фосфолипиды в мембране эндотелиальных клеток, что приводит к нарушению барьерной функции эндотелия и повышению его проницаемости для ЛПНП. Результатом указанных трансформаций является образование атеросклеротических бляшек. Соответственно, нормализация липидного обмена под влиянием терапии статинами препятствует в том числе эндотелийзависимому механизму прогрессирования атеросклероза.
Однако эндотелиопротекторный механизм действия статинов связан не только с их гиполипидемическим эффектом. В 1997 г. Laufs и соавт. показали, что статины могут повышать активность эндотелиальной NO-синтазы в культуре эндотелиальных клеток человека путем стабилизации ее мРНК. Впоследствии установили, что статины стимулируют экспрессию эндотелиальной NO-синтазы преимущественно благодаря воздействию на посттранскрипционные механизмы. Были обнаружены и другие механизмы действия статинов на активность эндотелиальной NO-синтазы. Kureishi и соавт. продемонстрировали, что симвастатин может быстро активировать протеинкиназу в эндотелиальных клетках, что в свою очередь приводит к фосфорилированию эндотелиальной NO-синтазы, в результате чего повышается ее активность и стимулируется синтез NO. Другим механизмом, благодаря которому статины могут увеличивать продукцию NO, является их способность подавлять экспрессию кавеолина-1, который снижает активность эндотелиальной NO-синтазы, связываясь с этим ферментом. Результаты экспериментальных исследований, посвященных изучению эндотелиопротекторных свойств статинов, получили многочисленные клинические подтверждения в локальных и международных исследованиях, что позволило считать препараты данного класса одними из основных эндотелиопротекторов.
Антагонисты кальция (АК) дигидропиридинового ряда (нифедипин, амлодипин, лацидипин, пранидипин, фелодипин) в эксперименте и в клинических исследованиях также способствовали улучшению эндотелийзависимой вазодилатации за счет увеличения уровня NO. Выявлено несколько механизмов усиления высвобождения NO на фоне лечения АК: увеличение концентрации цГМФ в ГМК, повышение активности супероксиддисмутазы в эндотелиальных клетках, что блокировало разрушение NO. Кроме того, АК оказывают ангиопротекторный эффект, обусловленный снижением тока Ca²⁺ через L-каналы, торможением агрегации тромбоцитов, уменьшением адгезии моноцитов, инактивацией эндотелина. АК также ингибируют экспрессию молекул адгезии VCAM-1 и ICAM-1. В исследованиях VHAS (верапамил), PREVENT (амлодипин), INSIGHT (нифедипин) и ELSA (лацидипин) результаты оценки толщины комплекса интима-медиа показали, что АК замедляют развитие атеросклеротического поражения сонных артерий у больных АГ.
Определенный вклад в улучшение функциональных свойств эндотелия вносят отдельные представители класса бета-адреноблокаторов.
Экспериментальные исследования селективных бета-адреноблокаторов целипролола, бопиндолола и небиволола продемонстрировали способность этих препаратов корректировать эндотелиальную дисфункцию при АГ. Предположительно стимуляция синтеза NO была опосредована блокадой эндотелиальных 5-HT-1а серотониновых рецепторов.
С точки зрения коррекции эндотелиальной дисфункции среди бета-адреноблокаторов наиболее интересен небиволол – гипотензивный препарат, который по эффективности превосходит амлодипин, лизиноприл и диуретики. Небиволол обладает наивысшей селективностью к β₁-адренорецепторам и способен активировать синтез NO в эндотелии. В сравнительных клинических исследованиях этот препарат повышал релаксационные свойства эндотелия, тогда как бета-адреноблокаторы второго поколения (атенолол) не влияли на сосудистый тонус. Установлено, что вазодилатирующий эффект небиволола не связан с блокадой бета-адренорецепторов. Основой ангиопротекторного и антиатеросклеротического свойств этого препарата является его способность стимулировать продукцию NO.
Как уже было отмечено, эндотелиальная дисфункция – важный компонент патогенеза различных заболеваний, однако этот механизм не является однонаправленно универсальным.
В зависимости от особенностей патогенеза того или иного заболевания задействуются различные функциональные свойства эндотелия, в результате чего «позитивный» и «негативный» вклад эндотелиальной дисфункции в патологические процессы может различаться, вплоть до диаметрально противоположных.
Ярким примером этого может служить роль эндотелиальной дисфункции в развитии кардиоваскулярной патологии и опухолевого процесса.
Так, при АГ, атеросклерозе, хронической СН (ХСН), в условиях хронической гипоксии тканей, значительного ухудшения кровотока в микрососудах, связанного с рарефикацией капилляров при АГ, сладж-феноменом при ХСН, усилением тромбообразования и накоплением модифицированных липопротеидов при атеросклерозе, требуется активная стимуляция выработки ростовых факторов, в первую очередь фактора роста эндотелия сосудов (ФРЭС) для инициации роста новых сосудов и улучшения васкуляризации тканей. В то же время при онкологических заболеваниях способность эндотелия к активации неоваскулогенеза является губительной.
Предположение о взаимосвязи опухолевого процесса с активностью васкуляризации тканей впервые было высказано в 1971 году в статье американского хирурга Джуды Фолкмана. Автор статьи писал, что рост опухолей, превышающих в диаметре несколько миллиметров, возможен только в случае формирования и прорастания в них мелких капилляров. В 1982 году американские ученые Ваупель, Каллиновски и Окуниефф показали, что во всех злокачественных опухолях действительно происходит интенсивное новообразование сосудов. Верно и обратное – если образование новых сосудов прекращается, то дальнейший рост опухоли становится невозможен. Учитывая, что активность неоваскуляризации непосредственно регулируется ростовыми факторами, самым важным из которых является ФРЭС, открытый в 1989 году французским медиком Наполеоном Феррара, участие эндотелия в патогенезе опухолевых заболеваний становится очевидным.
Безусловно, выработка эндотелием ростовых факторов – процесс не бесконтрольный: физиологический васкулогенез регулируется уровнем тромбоспондина, ангиостатина и эндостатина, некоторыми гормонами, фрагментами гепарина и другими агентами, однако на определенном этапе развивающегося патологического процесса физиологические механизмы защиты теряют необходимую эффективность. Смещение равновесия в сторону избыточного формирования новых сосудов происходит не только при онкологических заболеваниях, но и при диабете (ретинопатия), ревматоидном артрите и т.д.
С учетом важности неоваскулогенеза в патогенезе опухолевого процесса предложено несколько классов препаратов, механизм действия которых связан с подавлением роста сосудов в опухолевых тканях. Первый класс веществ – соединения, непосредственно блокирующие рост эндотелиальных клеток. К этой категории веществ относится уже упомянутый природный белок эндостатин. Его синтетический аналог комбретастатин А4 – химическая модификация соединения, содержащегося в древесине южноафриканского дерева Combretum caffrum. Ко второй группе препаратов, тормозящих рост сосудов, относятся природные или синтетические вещества, так или иначе блокирующие передачу сигнала на рецепторы факторов роста. Клинические испытания проходят препараты антител к ФРЭС, которые эффективно блокируют рецепторы ФРЭС, не позволяя молекуле фактора роста запустить биохимический каскад, приводящий к прорастанию новых сосудов. К третьей группе веществ, подавляющих прорастание сосудов, а следовательно, и рост опухоли, относятся блокаторы (ингибиторы) активности опухолевых ферментов – металлопротеаз, которые разрушают внеклеточный матрикс и оболочку сосуда, предоставляя клеткам эндотелия возможность мигрировать в сторону опухоли.
Общим недостатком всех классов препаратов этого ряда является невозможность локального ингибирования ангиогенеза в опухолевых тканях. Этот недостаток привел к значительному росту частоты нежелательных кардиоваскулярных событий у пациентов и ограничению широкого использования данного класса препаратов.
Одним из наиболее сложных заболеваний с позиции вовлеченности в его патогенез функциональных свойств эндотелия является сахарный диабет (СД). Выше уже было указано, что одно из самых частых осложнений диабета – ретинопатия – обусловлено патологической гиперваскуляризацией тканей, то есть требует контроля выработки ростовых факторов.
В то же время это далеко не единственная связь СД с эндотелиальной дисфункцией. Ведущее значение в формировании дисфункции эндотелия при СД имеет повреждающее действие гипергликемии, с которой связано неферментативное гликозилирование белков, изменяющее структуру рецепторного аппарата эндотелия и его чувствительность к инсулину, полиоловый путь метаболизма глюкозы и способность гипергликемии индуцировать свободнорадикальное окисление (СРО) в печени, сердечной мышце, почках. В условиях окислительного стресса нарушение функции эндотелия может быть обусловлено либо сниженной продукцией эндотелиальными клетками NO, либо нарушением его биодоступности как важнейшего вазодилатирующего фактора. В свою очередь сниженная продукция NO связана с низкой экспрессией фермента эндотелиальной NO-синтазы (eNOS), с его пониженной активностью или ускоренным распадом NO, так как взаимодействие NO с супероксид анион радикалом (О₂^-) происходит в 3 раза быстрее, чем реакция дисмутации О₂^- – супероксиддисмутазой (СОД), а образующийся при этом пероксинитрит оказывается повреждающим фактором. Необходимо помнить, что указанные нарушения носят системно-органный характер и служат предпосылкой для прогрессирования заболевания и развития полиорганных осложнений.
В связи с этим пациентам с СД следует назначать лечение с учетом функционального состояния эндотелия.
К сожалению, результаты изучения влияния сахароснижающих препаратов на эндотелиальную функцию свидетельствуют о том, что не все классы препаратов, используемые для лечения СД, обладают доказанными эндотелиопротекторными свойствами.
Более убедительную доказательную базу как эндотелиопротектор имеет метформин. В субисследовании UKPDS было отмечено, что монотерапия метформином, в отличие от применения инсулина и препаратов сульфонилмочевины, способствовала снижению уровня макрососудистой смертности. Этот эффект не был связан с гипогликемическими свойствами препарата и коррелировал со снижением уровня ингибитора тканевого активатора плазминогена-1 (эндотелиального фактора фибринолиза).
Данные, полученные в эксперименте, продемонстрировали способность метформина активировать АМФ-активируемую протеинкиназу (АМФПК), являющуюся новой потенциальной мишенью для восстановления функции эндотелия. Стимуляция метформином АМФПК приводит к активации eNOS и увеличению выработки NO, повышению биодоступности последнего и уменьшению продукции супероксида эндотелиальными клетками.
В отличие от метформина данные об эндотелиопротекторных свойствах второго по назначаемости класса антидиабетических препаратов – сульфонилмочевины – не столь однозначны. Так, существуют сведения о негативном воздействии препаратов указанного класса на эндотелий, увеличении риска развития СН и аритмий на фоне их приема. Результаты экспериментальных исследований, показавшие отсутствие способности к стимуляции глимепиридом синтеза NO in vitro, подтвердили недостаточную эндотелиопротекторную эффективность препаратов сульфонилмочевины. И хотя исследование UKPDS не продемонстрировало увеличения смертности пациентов, принимавших препараты данного класса, по сравнению с терапией другими лекарственными средствами, их эффективность для профилактики сосудистых событий уступала таковой метформина.
Не связан с улучшением функционального состояния эндотелия и клинический эффект инсулина. Это объясняется тем, что эндотелиальные клетки секретируют инсулин-независимый тип рецепторов транспортеров глюкозы. Вместе с тем в эксперименте показано, что воздействие инсулина на специфические рецепторы в коронарных артериях стимулирует активацию eNOS с последующей выработкой NO, а также существуют данные о снижении апоптоза эндотелиальных клеток умбиликальных вен на фоне приема инсулина, но эти сведения пока что не имеют клинического значения.
В последние годы все более важную роль в терапии СД играют агонисты ГПП-1. Следует отметить, что препараты этого класса наряду с высокой антидиабетической эффективностью обладают доказанными эндотелиопротекторными свойствами. Так, у экспериментальных крыс постоянная инфузия ГПП-1 улучшала эндотелиальную функцию и препятствовала возникновению АГ, у собак с дилатационной кардиомиопатией улучшила целый ряд важных показателей, включая сократительную способность миокарда и захват глюкозы миокардиоцитами. Пилотные клинические исследования подтвердили наличие эндотелиопротекторных свойств ГПП-1: 2-часовая инфузия ГПП-1 улучшила эндотелиальную функцию у больных со стабильной стенокардией на фоне СД 2 типа. По последним данным, одна подкожная инъекция препарата ГПП-1 способствовала уменьшению постпрандиальной эндотелиальной дисфункции после приема жирной пищи у пациентов с вновь диагностированным СД 2 типа.
Эти открытия могут иметь важное клиническое значение, поскольку эндотелиальная дисфункция является одним из предположительных причинных факторов развития хронических диабетических осложнений. Говоря о патогенетическом вкладе эндотелия в развитие патологических состояний, нельзя не остановиться на роли эндотелиальной дисфункции в аутоиммунных процессах. В последние годы доказано, что эндотелий принимает активное участие в функционировании системы главного комплекса гистосовместимости (МНС), а именно регулирует активность клеток иммунной системы путем выработки про- и противовоспалительных цитокинов, молекул адгезии, ростовых факторов и т.д., стимулирует экспрессию молекул МНС I и МНС II, увеличивает презентацию антигена и миграцию антиген-специфических лимфоцитов к месту повреждения, участвует в формировании клеток памяти, то есть является полноценным органом иммунной системы, нарушение функции которого лежит в основе патогенеза значительного количества системных аутоиммунных процессов.
Таким образом, представленные данные продемонстрировали, что эндотелиальная дисфункция играет важную роль в развитии и прогрессировании значительного числа патогенетически не связанных заболеваний. Это подтверждает важность и необходимость оценки функционального состояния эндотелия при диагностике и выборе терапии практически всех социально значимых заболеваний.
На сегодняшний день предложено достаточно большое количество диагностических тестов и биомаркеров, позволяющих оценить состояние той или иной функции эндотелиальных клеток.
Наиболее универсальным методом оценки функционального состояния эндотелия, широко внедренным в клиническую практику в первую очередь врачей-кардиологов, остается дуплексное УЗИ периферических артерий с оценкой изменения диаметра плечевой артерии до и после ишемии конечности. Нарушение потокзависимой дилатации плечевой артерии является фактором риска развития сердечно-сосудистых заболеваний.
Кроме данного метода, актуальными для оценки функционального состояния эндотелия являются:
• окклюзионная плетизмография;
• коронарография под контролем УЗИ;
• рентгенологические методы;
• магнитно-резонансная томография;
• определение уровня эндотелиальных медиаторов в плазме;
• оценка микроальбуминурии;
• определение уровня десквамированных эндотелиоцитов в крови;
• определение NO в выдыхаемом воздухе.
Наряду с инструментальными существуют подтверждения клинической целесообразности определения ряда биомаркеров, характеризующих различные функции эндотелия:
– атромбогенность сосудистой стенки – NO, t-PA , тромбомодулин и другие факторы;
– тромбогенность сосудистой стенки – фактор Виллебранда, PAI-1, PAI-2 и другие факторы;
– регуляция адгезии лейкоцитов – Р-селектин, Е-селектин, ICAM-1, VCAM-1 и другие молекулы адгезии;
– регуляция тонуса сосудов – эндотелин, NO , PGI -2 и другие факторы;
– регуляция роста сосудов – VEGF, FGFb и другие факторы.
Изучение роли новых биомаркеров в диагностике эндотелиальной дисфункции продолжается. В недавних работах японских ученых перспективным биомаркером, характеризующим выраженность дисфункции эндотелия и риск развития сосудистых событий, признана длина теломер G-конца лейкоцитов.
Взаимосвязь дисфункции эндотелия с длиной теломер и, соответственно, их возрастом и риском развития кардиоваскулярной патологии является относительно новым перспективным направлением поиска чувствительных предикторов заболеваний сердечно-сосудистой системы. С целью обоснования возможности такого диагностического подхода в человеческих эндотелиальных клетках аорты провели ингибирование функции теломер (искусственное старение клеток) и показали, что старение эндотелиоцитов сопровождается уменьшением выработки NO и значительным увеличением экспрессии на поверхности эндотелиоцитов молекул межклеточной адгезии, обусловливающих развитие локальных воспалительных реакций. В другом исследовании было продемонстрировано, что эндотелиоциты атеросклеротических бляшек имеют малую длину теломер, что свидетельствует об ускоренном старении этой популяции клеток. Аналогичные данные были получены при изучении длины теломер эндотелиоцитов, находящихся в зоне бифуркации больного атеросклерозом. Эти данные показали, что, несмотря на ускоренную десквамацию и обмен клеток в области наибольшего сопротивления в сосудах, морфологические характеристики обновляющихся клеток соответствуют клеткам стареющей популяции.
Таким образом, «возраст» эндотелиоцитов играет двойную роль в патогенезе атеросклероза: с одной стороны, старение эндотелия вместе с организмом «хозяина» создает предпосылки для развития атеросклероза, с другой – развивающийся атеросклеротический процесс увеличивает возраст эндотелиоцитов, способствуя дальнейшему прогрессированию заболевания.
Безусловно, данные о взаимосвязи длины теломер с возрастом и функциональными свойствами эндотелиоцитов не только имеют огромное значение для геронтологической науки, но и являются предпосылкой к развитию нового направления коррекции эндотелиальной дисфункции: по результатам экспериментальных исследований, введение каталитического фрагмента теломеразы, нарушающего функцию фермента, способствовало не только увеличению продолжительности жизни клеток, но и сохранению их «молодого» фенотипа со стабилизацией функциональных свойств.
Хотелось бы отметить, что представленные в обзоре данные, хотя и предоставляют большой объем информации об эндотелии, являются только малой толикой сведений, полученных современной медицинской наукой.