Химическое оружие и борьба с ним в Первой мировой войне

Продолжение. Начало в № 2, 2017

Газ! Газ! Быстро парни натягивают
Непослушными руками неуклюжие маски,
Тогда как иные уже кричат и падают –
Бьются, будто охваченные огнем.
Сумерки пробиваются сквозь мутные стекла
И давящий зеленый свет, словно истекший из моря.
Я тону в нем. Тону в нем!

Лейтенант Уилфред Оуэн,
британский поэт,
погиб в боях на Западном фронте 
4 ноября 1918 г.

Тотальная война, тотальные усилия
Неудача под Верденом, вступление в войну Румынии и широкомасштабные наступления царских войск Российской империи на Восточном фронте ознаменовали собой новую фазу великого противостояния, так легко начавшегося летом 1914 года.

Немецкие, а вслед за ними и остальные военные историки вторую половину «мировой бойни» определяют как период, когда уничтожение людей приняло форму гигантской фабрики смерти: наступила «технологическая фаза» войны.

К середине 1916 года союзники (Антанта) сумели перевести свои экономики на военные рельсы, мобилизовать достаточное количество солдат и создать огромные запасы вооружений. Баланс сил постепенно смещался не в пользу Центральных держав, и эта тенденция не могла не отразиться на состоянии дел в химической войне.

В 1916 году газовые атаки в значительной степени утратили ореол нового и страшного оружия, сложившийся в предыдущие годы. Во-первых, союзники, пусть и с трудом, но научились защищать своих солдат, а во‑вторых, появившиеся на поле боя танки и массовая авиация мгновенно сделали химическое оружие второстепенным средством нападения. По большей части в 1916 году химическое оружие применялось не для того, чтобы захватить тот или иной участок фронта, а исключительно с целью истощения, изматывания солдат врага, сидящих в первых линиях Западного фронта.

На Восточном фронте и Балканах, где немецким, австро-венгерским, болгарским и турецким войскам противостояли намного менее богатые в техническом отношении российская и румынская армии, химическое оружие все еще использовалось в качестве «решающего средства». Но несмотря на все это химическая война только начиналась.

Свежий ветер
К 1917 году немцы начинают отходить от прежних тяжеловесных методик подготовки и осуществления химических атак. Теперь, когда ключевыми аспектами эффективности химического оружия стали скорость (нанести удар до того, как вражеские солдаты успеют натянуть свои противогазы или маски) и массовость («завалить» вражеские окопы после того, как средства химической защиты прекратят свое действие), следовало испробовать новую тактику.

Вместо распыления газа из баллонов немцы стали ­применять снаряды с химической начинкой. Это и проще, и удобнее, и эффективнее.

В начале апреля 1917 года австро-германской артиллерией были применены химические снаряды при атаке российских позиций на реке Стоход (Волынь, Украина). Успех превзошел все ожидания: передовые позиции российских войск оказались отрезанными от своих тылов и подкреплений, а деморализованные внезапной атакой солдаты сдались, не оказав особенного сопротивления.

Развивая успех, немцы принялись комбинировать средства химического нападения: сначала по врагу летели снаряды с дифенилхлорарсином, получившие название «синий крест». Вызывая сильное чихание и рвоту, они заставляли солдат врага срывать свои противогазы и маски, после чего те подвергались поражающему удару второй волны.

Не имея возможности соревноваться с союзниками в производстве вооружений или числе солдат, германцы сделали ставку на новаторское применение химического оружия, сумев переломить свое отчаянное положение в 1917 году.

Новые возможности «газов» были продемонстрированы во время решающего летнего (затянувшегося до поздней осени) наступления англо-французских войск на Западном фронте. Если французское наступ­ление провалилось достаточно быстро (и фактически парализовало французскую армию до конца года), то упорные британцы наступали в течение нескольких месяцев, обогатив военную историю битвой при ­Пашендейле: им довелось довольствоваться захватом этой деревушки вместо стремительного занятия Фландрии.

Немалую роль в срыве этого наступления сыграл новый германский газ, получивший у французов название иприт (многострадальный бельгийский город Ипр стал очередным населенным пунктом, вблизи которого немцы впервые применили новое оружие), а у англичан «горчичный газ» (из-за характерного спе­цифического запаха). Немцы же называли его «желтый крест». ­Дихлордиэтилсульфид (в дальнейшем мы будем называть это вещество ипритом) оказывает тройное ­физиологическое действие. В своем обычном состоянии он представляет собой жидкость, которая при соприкосновении с кожей человека или животного причиняет ей серьезные повреждения.

При испарении, происходящем более или менее быстро в зависимости от концентрации, условий атмосферы и природы объекта, против которого он применен, иприт из жидкого состояния переходит в газообразное. В таком состоянии вещество поражает легкие, кожу, глаза и вызывает заболевание, требующее длительного лечения и заканчивающееся при неблагоприятных условиях смертельным исходом.

Иприт обладал выраженным кожно-резорбтивным действием и поэтому действовал «в обход» противогаза. Он поражал глаза и органы дыхания, желудочно-­кишечный тракт и кожные покровы. Всасываясь в кровь, он оказывал общеотравляющее действие. Вещество было эффективно как в капельном, так и в парообразном состоянии. От капель и паров иприта кожные покровы не спасало обычное летнее и зимнее армейское ­обмундирование. Защита от иприта представляет собой гораздо более сложную проблему, чем защита органов дыхания и лица. В те годы промышленность ведущих войну держав не могла еще дать столько пленочных материалов и прорезиненных тканей, сколько требовалось для противохимической защиты войск. Фактически, реальной защиты войск от иприта в те годы и не было, а его применение на поле боя было результативным до самого конца войны.

Самым неприятным, с точки зрения верховного командования Антанты, было то, что бомбардировка снарядами с «желтым крестом» создавала так называемые желтые участки, то есть зараженные местности. Будучи очень стойким, иприт в течение нескольких дней отравлял войска, прибывавшие на смену частям, пораженным им в первую бомбардировку. Применение ипритных снарядов считалось немцами особенно «полезным» при обстреле лесов, просек, зарослей и долин в тылу противника. Действие таких снарядов при благоприятствующих условиях продолжалось до 8 дней.

Потери британцев от нового оружия были не столь тяжелы, но обстрел сорвал развертывание войск, и наступление им пришлось отложить на три недели. По оценкам же германских военных, ипритные снаряды оказались примерно в восемь раз эффективнее для поражения личного состава войск противника, чем все, что было у немцев до этого.

Более того, химические снаряды, начиненные ипритом, стали прекрасным средством контрбатарейной борьбы: в 1917 году расчеты артиллерии союзников стали нести тяжелые потери, а пехота стран Антанты все чаще оказывалась без поддержки собственных пушек.

Сотня тысяч снарядов с ипритом сорвали очередное французское наступление под Верденом: немцы попросту расстреляли местность по карте, создав в тылу французов сплошную зону зараженной территории, вследствие чего целая армия оказалась обездвиженной.

Если на Западном фронте последствия применения нового оружия не выходили за рамки тактических и оперативных, то на востоке иприт сыграл поистине стратегическую роль: утратившие после падения монархии всякую дисциплину российские войска ­оказались особенно восприимчивыми к химическим атакам немцев.

Неграмотные русские солдаты легко расставались с противогазами или же быстро приводили их в негодность. Постепенно нараставшая разруха в тылу и на железных дорогах вскоре привела к тому, что армии Временного правительства стали практически беззащитными перед неприятелем. Во многих случаях единственным средством противохимической защиты у русских солдат оставались лишь… костры.

Со второй половины 1917 года австро-германские ­войска одерживали над россиянами одну легкую победу за другой. Вскоре это привело к окончательному разложению российских войск, а немногим позже – ​к началу переговоров с новым советским правительством, захватившим в России власть осенью 1917 года.

Таким образом, психологические последствия химической войны на востоке трудно переоценить: не имея достаточного количества войск для ведения войны на два фронта (а фактически на три), немцы вынуждены были оставить на востоке второсортные дивизии, сумевшие тем не менее разгромить российского противника.

Под занавес уходящего года немцы и австрийцы нанесли сокрушительное поражение итальянцам – ​во ­многом тоже благодаря новому химическому ­оружию. Итальянские батареи, окутанные облаками ядовитого газа, молчали, а в тыл к австрийцам зашагало около 300 тысяч итальянских военнопленных. Германцы не стали развивать успех, но и достигнутое ценой в 10 тысяч убитых и раненых потрясало воображение.

Реакция союзников
Возобновление уже было сходившей на нет газовой войны – ​да еще в такой неприятной для Антанты редакции – ​не могло не тревожить союзных генералов. Впервые с начала применения химического оружия оно получило такое значение. Немцы, казалось, творили с ним чудеса: срывали готовящиеся месяцами наступ­ления союзников, быстро прорывали позиции своих противников и выводили из войны целые страны.

Весь 1917 год союзники пытались произвести свой аналог иприта, но безуспешно. Ответом стало еще более широкое применение «обычного» химического оружия, переход на «снарядный» метод его доставки и распространенная практика использования дымовых завес.

С большим опозданием, но все же союзники занялись химической войной серьезно, создав соответствующие подразделения в своих армейских структурах. В мае 1917 года собралась англо-французская химическая конференция, а в сентябре такая же конференция, но уже с участием Бельгии, США и Италии. В декабре был создан постоянный секретариат из представителей всех союзных армий по разрешению вопросов ведения химической войны.

К началу нового 1918 года союзники разработали основные приемы противохимической защиты войск. Для ­нейтрализации иприта в основном использовали хлорную известь (гипохлорит кальция). Она эффективно нейтрализовала иприт в грунте. Для одежды, бывшей в контакте с ипритом, рекомендовалось не менее чем 48-часовое проветривание на открытом воздухе (в зависимости от температуры воздуха). Либо одежду подвергали варке в специальной камере в течение не менее трех часов, однако непосредственно на фронте такой способ был неприемлем. В полевых условиях основным элементом дегазационных мероприятий были мобильные деконтаминационные комплексы, обеспечивающие помывку личного состава, пораженного ипритом, и смену ему униформы.

Для индивидуальной деконтаминации (дегазации) солдату выдавалась так называемая антигазовая смазка (salve antigas), сделанная на основе стеарата цинка и растительного масла. На короткое время она обеспечивала защиту от небольших количеств иприта, однако, быстро адсорбировав иприт, смазка представляла опасность для окружающих. Дополнительно к этой проблеме существовала и другая: солдаты нередко наносили эту пасту на части тела уже загрязненными ипритом руками.

Впереди была решающая схватка, в том числе между газом и противогазом. Об этом мы поговорим в третьей части нашей статьи.

Читайте продолжение в следующем номере >>

Подготовил Роман Меркулов

Тематичний номер «Пульмонологія, Алергологія, Риноларингологія» № 3 (40), жовтень 2017 р.